Я был теперь опять смущен:
Ответил так разумно он,
Как будто понял мысль мою?!..
Все вздор! Фантазии даю
Я много воли! Этот крик
Был заучен им; он привык
К нему когда-то; может быть,
Ему пришлось с страдальцем жить,
Который этот тяжкий стон
Твердил, печалью удручен,
Твердил, под гнетом дум и бед,
Лишь слова два: возврата нет!
_____
Но все ж он развлекал меня,
И, подложив в камин огня,
Я в кресле бархатном своем
К нему подвинулся. Вдвоем
Мы так сидели. Я смотрел
Ему в глаза и все хотел
Узнать по виду, по глазам,
Каким он предался мечтам,
О чем он важно думать мог,
О чем он каркал, как пророк,
Имел ли смысл его ответ.
И мрачный крик: возврата нет?
_____
Но он по-прежнему молчал
И взором огненным сверкал,
Как будто пронизать насквозь
Меня хотел им, и лилось
Сиянье лампы на ковер,
На бархат кресла, где мой взор
Блуждал, с мечтами о былом…
С тоскою вновь в уме моем,
Я видел ясно пред собой,
На спинке кресла голубой,
Головки нежной милый след
И кудри… О, возврата нет!
_____
И мне казалось, что кругом
В тревожном воздухе ночном
Пронесся нежный фимиам:
Я тихий шелест слышал там —
Вдоль стен и радужных ковров,
Я слышал мягкий шум шагов,
Мне мнилось, ангелы сошли
В жилище бренное земли…
Я вскрикнул: «Господи, ко мне
Не ты ль в полночной тишине
Прислал тут рой небесных сил,
Чтоб он покой мне возвратил,
Забыть заставил…» Но в ответ
Я слышу крик: «возврата нет!»
_____
|
То каркнул ворон, и ему
Я закричал: «О, кто б сквозь тьму,
Тебя, предвестник бед и слез,
Ко мне в жилище не занес,
Хоть демон сам, поведай мне,
Могу ли снова в тишине
Когда-нибудь забыться я?
Дает ли скорбная земля
Забвенье нам когда-нибудь?
Когда покинет эту грудь
Безумной муки тяжкий след?»
И каркнул он: «возврата нет!»
_____
Я стал молить тогда его:
«Во имя Бога самого,
Во имя истины святой
Поведай мне, мучитель мой,
Когда принять захочет Бог
Меня в небесный свой чертог,
Увижу ль там Ленору я!
Прильнет ли милая моя
Хоть там опять к груди моей?
Увижу ль я ея очей
Былой, лазурный, кроткий свет?..»
И каркнул он: «возврата нет!»
_____
И, в исступленьи, крикнул я:
«Будь трижды проклят: речь твоя
Разлуку вечную сулит!
Невыносим мне мрачный вид
И твой коварный, злой язык!
Ступай отсюда прочь! Пусть крик
Звучит твой там, в ночной стране,
Где мчатся тени лишь одне,
Где бури вечные ревут…
Не оставляй снежинки тут
Ты с крыльев траурных своих,
Что б мог забыть я снова их,
Забыть твой лживый, злой ответ!..»
А ворон вновь: «возврата нет!»
_____
И все сидит, не улетел,
Сидит, как прежде, злобен, смел,
Как демон мрачен, горд и нем…
Он жить остался здесь совсем.
От лампы тень его кругом
Лежит на мне, лежит на всем,
Что вкруг меня, и в той тени,
В той тьме — страданья лишь одни!..
Сдавило сердце у меня…
В душе померкшей нет огня
И не проникнет счастья свет
Сквозь тень и тьму… возврата нет!
|
1879
Примечания
Впервые опубликовано: «Свет», 1879, № 11, с. 254—262. (Прим. ред.) |
