- Я про жука. Жук очень, очень тяжелый. Если я брошу его вниз, я думаю, одного старого негра этот сук выдержит.
- Старый плут! - закричал Легран с видимым облегчением. - Не городи вздора! Если ты бросишь жука, я сверну тебе шею. Эй, Юпитер, ты слышишь меня?
- Как не слышать, масса? Нехорошо так ругать бедного негра.
- Так вот, послушай! Если ты проберешься еще немного вперед, осторожно, конечно, чтобы не грохнуться вниз, и если ты будешь держать жука, я подарю тебе серебряный доллар, сразу, как только ты спустишься.
- Хорошо, масса Вилл, лезу, - очень быстро ответил Юпитер, - а вот уже и конец.
- Конец ветви? - вскричал Легран. - Ты вправду мне говоришь, ты на конце ветви?
- Не совсем на конце, масса... Ой-ой-ой! Господи боже мой! Что это здесь на дереве?
- Ну? - крикнул Легран, очень довольный. - Что ты там видишь?
- Да ничего, просто череп. Кто-то забыл свою голову здесь на дереве, и вороны склевали все мясо.
- Ты говоришь - череп?! Отлично! А как он там держится? Почему он не падает?
- А верно ведь, масса! Сейчас погляжу. Что за притча такая! Большой длинный гвоздь. Череп прибит гвоздем.
- Теперь, Юпитер, делай в точности, что я скажу. Слышишь меня?
- Слышу, масса.
- Слушай меня внимательно! Найди левый глаз у черепа.
- Угу! Да! А где же у черепа левый глаз, если он вовсе безглазый?
- Ох, какой ты болван, Юпитер! Знаешь ты, где у тебя правая рука и где левая?
- Знаю, как же не знать, левой рукой я колю дрова.
- Правильно. Ты левша. Так вот, левый глаз у тебя с той стороны, что и рука. Ну, сумеешь теперь отыскать левый глаз у черепа, то место, где был левый глаз?
Юпитер долго молчал, потом он сказал:
- Левый глаз у черепа с той стороны, что и рука у черепа? Но у черепа нет левой руки... Что ж, на нет и суда нет! Вот я нашел левый глаз. Что мне с ним делать?
- Пропусти сквозь него жука и спусти его вниз, сколько хватит шнура. Только не урони.
- Пропустил, масса Вилл. Это самое плевое дело - пропустить жука через дырку. Смотрите-ка!
Во время этого диалога Юпитер был скрыт листвой дерева. Но жук, которого он спустил вниз, виднелся теперь на конце шнурка. Заходящее солнце еще освещало возвышенность, где мы стояли, и в последних его лучах жук сверкнул, как полированный золотой шарик. Он свободно свисал между ветвей дерева, и если б Юпитер сейчас отпустил шнурок, тот упал бы прямо к нашим ногам. Легран быстро схватил косу и расчистил участок диаметром в девять - двенадцать футов, после чего он велел Юпитеру отпустить шнурок и слезать поскорее вниз.
Забив колышек точно в том месте, куда упал жук, мой друг вытащил из кармана землемерную ленту. Прикрепив ее за конец к стволу дерева, как раз напротив забитого колышка, он протянул ее прямо, до колышка, после чего, продолжая разматывать ленту и отступая назад, отмерил еще пятьдесят футов. Юпитер с косой в руках шел перед ним, срезая кусты ежевики. Дойдя до нужного места, Легран забил еще один колышек и, принимая его за центр, очистил круг диаметром примерно в четыре фута. Потом он дал по лопате мне и Юпитеру, сам взял лопату и приказал нам копать.
Откровенно скажу, я не питаю склонности к такого рода забавам даже при свете дня; теперь же спускалась ночь, а я и так изрядно устал от нашей прогулки. Всего охотнее я отказался бы. Но мне не хотелось противоречить моему бедному другу и тем усугублять его душевное беспокойство. Так что выхода не было. Если бы я мог рассчитывать на помощь Юпитера, то, ничуть не колеблясь, применил бы сейчас силу и увел бы безумца домой. Но я слишком хорошо знал старого негра и понимал, что ни при каких обстоятельствах он не поддержит меня против своего господина. Что до Леграна, мне стало теперь ясно, что он заразился столь обычной у нас на Юге манией кладоискательства и что его и без того пылкое воображение было подстегнуто находкой жука и еще, наверное, упрямством Юпитера, затвердившего, что найденный жук - «из чистого золота».
Подобные мании могут легко подтолкнуть к помешательству неустойчивый разум, особенно если они находят себе пищу в тайных стремлениях души. Я вспомнил слова моего бедного друга о том, что жук вернет ему родовое богатство. Я был раздосадован и вместе с тем глубоко огорчен. В конце концов я решил проявить добрую волю (поскольку не видел иного выхода) и принять участие в поисках клада, чтобы быстрейшим и самым наглядным образом убедить моего фантазера в беспочвенности его замысла.
Мы зажгли фонари и принялись рыть с усердием, которое заслуживало лучшего применения. Свет струился по нашим лицам, и я подумал, что мы втроем образуем весьма живописную группу и что случайный путник, который наткнется на нас, должен будет преисполниться странных мыслей и подозрений.
Так мы копали не менее двух часов. Мы сохраняли молчание, и нас смущал только лай собаки, которая выказывала необычайный интерес к нашей работе. Этот лай становился все более настойчивым, и мы начали опасаться, как бы он не привлек какого-нибудь бродягу, расположившегося по соседству на отдых. Точнее, боялся Легран; я был бы только доволен, если бы смог при содействии постороннего человека вернуть домой моего путешественника. Разбушевавшегося пса утихомирил Юпитер, проявив при этом немалую изобретательность. Он вылез из ямы с решительным видом и стянул ему пасть своими подтяжками, после чего, хмуро посмеиваясь, снова взялся за лопату.
После двухчасовых трудов мы вырыли яму глубиной в пять футов, однако никаких признаков клада не было видно. Мы приостановились, и я стал надеяться, что комедия подходит к концу. Однако Легран, хотя и расстроенный, как я мог заметить, отер пот со лба и снова взялся за работу. Яма уже имела четыре фута в диаметре и занимала всю площадь очерченного Леграном круга. Теперь мы расширили этот круг, потом углубили яму еще на два фута. Результаты остались все теми же. Мой золотоискатель, которого мне было жаль от души, наконец вылез из ямы и принялся медленно и неохотно натягивать свой сюртук, который сбросил перед началом работы. В каждой черточке его лица сквозило горькое разочарование. Я молчал, Юпитер по знаку своего господина стал собирать инструменты. Потом он снял с собаки свой самодельный намордник, и мы двинулись в путь, домой, не произнеся ни слова.
Не успели пройти мы и десятка шагов, как Легран с громким проклятием повернулся к негру и крепко схватил его за ворот. Пораженный Юпитер разинул рот, выпучил глаза и, уронив лопаты, упал на колени.
- Каналья, - с трудом промолвил Легран сквозь сжатые зубы, - проклятый черный негодяй, отвечай мне немедленно, отвечай без уверток, где у тебя левый глаз?
- Помилуй бог, масса Вилл, вот у меня левый глаз, вот он! - ревел перепуганный Юпитер, кладя руку на правый глаз и прижимая его изо всей мочи, словно страшась, что его господин вырвет ему этот глаз.
- Так я и думал! Я знал! Ура! - закричал Легран отпуская негра. Он исполнил несколько сложных танцевальных фигур, поразивших его слугу, который, поднявшись на ноги и словно окаменев, переводил взгляд с хозяина на меня и с меня опять на хозяина.
- За дело! - сказал Легран. - Вернемся! Мы еще выиграем эту игру! - И он повел нас обратно к тюльпановому дереву.
- Ну, Юпитер, - сказал Легран, когда мы снова стояли втроем у подножья дерева, - говори: как был прибит этот череп к ветке, лицом или наружу?
- Наружу, масса, так чтоб вороны могли клевать глаза без хлопот.
- Теперь говори мне, в какой ты глаз опустил жука - в тот или этот? - И Легран тронул пальцем сперва один глаз Юпитера и потом другой.
- В этот самый, масса, в левый, как вы велели! - Юпитер указывал пальцем на правый глаз.
- Отлично, начнем все сначала! |
